Нуртуг и Ернберг

Новогоднее.
Отрывок из новой книги Тура Гутоса "Mitt liv som middels langrennsløper" (~"Истории из моей лыжной жизни").

Фото - tvsporten.no

Однажды я тренировался в пятницу в январе 2014г. Снега не было от Sognsvann [озеро в зеленом поясе Осло] и приходилось бегать, что тоже было непросто по льду.Ковылять по дорожке вокруг Sognsvann было скучно хотелось рельефа.

Когда снега много, на 5км участке Sognsvann-Ullevålseter в пятницу можно встретить несколько сотен лыжников. Но не сегодня. Я выбежал в 7 с небольшим вечера и не встретил на освещенной трассе никого, ни одного пешехода-иностранца, желающего познакомиться с норвежским лесом. Ни одного джоггера или собачника.
Неделю назад здесь был снег и куча народа. Меня всегда поражало, как пустеет этот только что многолюдный лес через 1-3 дня после стаивания снега. Снег и отличные трассы манят сюда людей и как только они исчезают, с ними исчезают и лыжники.
Всё это понятно. Но все же я ожидал кого-нибудь встретить. По-видимому, все в Осло отказались от тренировок на улице и перешли на беговые дорожки или бегают по городу.

На одном спуске на полпути от Ullevålseter мне навстречу бежали два парня, но я настолько был занят тем, чтобы не поскользнуться, что не взглянул на них.

"Хей" - поприветствовал меня один из них.

Я узнал голос и остановился. Это был Петтер Нуртуг.

"Что ты здесь делаешь?" - спросил я.

Оказалось, он только что закончил роллерную тренировку на тредбане и решил с физиотерапевтом пробежаться в лесу. Приближалась Олимпиада в Сочи и Петтер пытался обрести форму.

"Я с тобой" - сказал я и повернул назад, решив потренироваться еще немного и поболтать с лыжником. Кроме того, мне было интересно его мнение о моей книге "Femmila" [о марафонах], которую я отправил ему до Рождества.

Да, он прочитал, но хотел бы знать больше о лыжниках и марафонах прошлого, об историях, не вошедших в книгу. Многие думают, что Петтер только и умеет, что сидеть в группе и выстреливать на финише, и это отчасти правда. Но в то же время он интересуется историей лыж и вообще - лыжник старой школы: вырос на ферме, бегал на лыжах по кругу на семейном участке, укладывал траву в силосную яму и бредил лыжными гонками со жгучим желанием добиться в этом чего-то серьезного. Победить городских и лыжников из восточной Норвегии. Победить, особенно в марафоне, королевской дистанции лыжного спорта.

Он впитывал в себя опыт прошлого.

Поэтому разговаривать с Петтером было легко. Проблемой было то, что когда мы встретились, я говорил слишком много и увлекся, слишком многое хотелось рассказать, он слушал с интересом. Речь шла о его профессии, короли марафонов прошлого были его предшественниками, родственниками в отношении ментальных и физических качеств, типажи, "отлитые" по той же форме.

Когда мы с Петтером и его спутником медленно бежали к Ullevålseter, разговор зашел о великом марафонце, победителе Холменколлена, ОИ и ЧМ Торлейфе Хауге, который умел играть формой так же, как Нуртуг и жил как лыжный бродяга в 1920-е, провозглашенный лыжным королем страны. За ним охотились поклонники, его угощали спиртным, он пользовался успехом у женщин.
Я сказал, что Петтер Нуртуг как гонщик понравился Сикстену Ернбергу. Бесстрашный, который в финишном ускорении пробивается сквозь толпу соперников и уходит вперед, который отдает ради победы больше, чем все остальные и который выразителен в своих словах и жестах. Но Сикстену не нравилось, что Петтер падал на финише как мешок, раньше это было уделом слабаков. Ты должен устоять, даже если в глазах все плывет. В поколении Сикстена после финиша не падали. Петтер, посмеиваясь, продолжал слушать.
Я подумал о Ернберге и Нуртуге и понял, что они - воины-одиночки: один против всех. Оба относились к важной гонке почти как к военной битве, в которой нужно победить противника, чего бы это ни стоило ментально и физически. Один против толпы. Без возможности отступления. Встретить врага в открытом поле и разгромить его из всех видов оружия. Победа и только победа. Стремление быть лучшим и оставить всех позади, стоять на самой верхней ступени пьедестала, быть самым главным [помните его Who is the man? после финиша?].
Вероятно, Петтер в роли неудачника лучше Сикстена. Швед после поражения становился злым и ненавидящим всех вокруг, разбивал стакан сока об стол и ругался так, что отдавалось в лесу. Он косился на журналистов и соперников как на гадких насекомых.
Но потом огонь гнева догорал. Он ухмылялся и шутил так же громко, как только что ругался.
Сикстен был менее сдержан, чем Петтер. В 1960-е такое поведение не наказывалось. Более того, скорее приветствовалось прессой.
У Ернберга была и другая, повседневная жизнь - работа до 14 часов в день в лесу и только в максимальном темпе. Он не признавал работы вполсилы в любой ситуации. Такой настрой сделал его одним из лучших лыжников в мире.
До Ullevålseter вопросы задавал Петтер. На обратном пути спрашивал я. Он был настроен оптимистично и надеялся набрать форму к ОИ. Предсезонная подготовка была скомканной [осенью Петтер 2 месяца практически не тренировался из-за инфекции], но надежда на золото еще была жива. Важно было провести несколько качественных тренировок в последние недели. Я пожелал ему удачи, когда мы добежали до спортивного центра (Toppidrettssenter), и побежал дальше к Korsvoll.

Источник - Thor Gotaas для langrenn.com